Насколько неудачной оказалась на практике политика централизации государства Саманидов, видно хотя бы из того факта, что даже в лучшие годы, которые пришлись на правление Исмаила Самани (892–907 гг.), они не смогли подчинить себе ряд крупных территорий. «Князья Саганиана, Решта, Хутталя, Илака, Исфиджаба, Балха, Газны и других областей лишь номинально признавали власть Саманидского государства».
Накануне захвата Бухары Караханидами проповедники Саманидов вышли на кафедры соборных мечетей и обратились к населению города с призывом о помощи, напоминая о заслугах Саманидов перед народом. «Вы помните, как Саманиды хорошо с вами обращались. Сегодня им угрожает такой враг, как Караханиды, и теперь вам надлежит помочь Саманидам и сражаться за наш город. Просите Аллаха, чтобы он благословил вас в деле оказания помощи, и поддержите нашего предводителя».
Однако жители Бухары, услышав призывы проповедников, обратились к факихам за фетвой относительно того, стоит ли им сражаться. Духовенство отказало им в этом, заявив: «Если бы Караханиды спорили с Саманидами из-за религии, то сражаться с ними было бы обязательно. Но когда борьба идёт из-за благ этого мира, мусульманам не позволительно губить себя и подставлять себя для убиения. Образ жизни этих людей прекрасен, и вера их безупречна».
Профессор В. Розен считает, что «это стало одной из главных причин захвата власти Караханидами и падения Саманидов». Однако данные источников позволяют утверждать, что распад огромной империи был длительным процессом, начавшимся ещё в середине X века.
Официальное духовенство и иерархия мусульманской религии в этот период были раздираемы острыми внутренними противоречиями, что не могло не подрывать её авторитет. Главным из этих противоречий было разделение между аристократической частью духовенства и массой «низшего» духовенства. Основная масса духовенства находилась в таких же податных отношениях, как и крестьяне. Тяжесть налогов, произвол властей и духовенства, а также тяжёлые материальные условия жизни сближали низшее духовенство с крестьянством, объединяя их интересы.
В истории Саманидской эпохи существует два основных взгляда на позицию официального и неофициального духовенства в судьбоносный для Саманидов момент осенью 999 года. Некоторые учёные, такие как Х. Назаров, считают действия факихов изменой национальным интересам.
Несмотря на разнообразие факторов, объясняющих причины отказа в поддержке Саманидам, многие авторы, такие как Б. Гафуров и Х. Назаров, остаются на одной позиции: они видят в данной ситуации лишь религиозный мотив, тем самым затушёвывая социальное содержание этого движения. Хотя не все сторонники этого направления полностью отрицают наличие социальных и политических аспектов, они считают их второстепенными, производными от религиозных причин или даже привнесёнными извне.
Другая точка зрения заключается в поиске ответа в сфере политической и социальной жизни народа. Сторонники этого направления, такие как В.В. Бартольд и М. Ноджи, рассматривают процесс прежде всего как социальное движение, лишь прикрытое религиозными лозунгами, как выражение народного протеста против деспотического режима. В итоге исследователи приходят к убеждению, что этот акт, по своей сути, является явлением политической и социальной жизни.
В XX веке среди некоторых афганских исследователей, таких как Х. Халили и М. Губар, обозначились тенденции идеализировать падение государства Саманидов, сравнивая его с народными восстаниями. Авторы этих работ положительно оценивают падение слабого, измотанного государства Саманидов, которое, по их мнению, «исчерпало все свои возможности». В порыве патриотизма некоторые афганские учёные даже готовы объявить основателя государства Газневидов Махмуда «патриотом Афганистана». Например, Х. Халили утверждает, что основной целью Махмуда было «национальное единство Афганистана».
Ибн Хаукал и Макдиси отмечают, что в приграничных городах Мавераннахра были очень развиты ремёсла и существовали многочисленные рынки, где происходил товарообмен между кочевниками и оседлым населением. Кочевники пригоняли скот, привозили рабов, кожу, мясо, шерсть и приобретали взамен хлеб, ткани и другую продукцию ремесленных мастерских. Характерно, что на этих территориях наблюдался процесс оседания кочевых племён карлуков и огузов. У карлуков были свои города, такие как Мерке и Кулан, а у их восточных соседей – тогуз-огузов – также существовали крупные поселения. Интересно, что в городах Симеречья, где ранее преобладало согдийское население, к этому времени уже говорили на языке карлуков и тогуз-огузов. Это указывает на то, что кочевники оседали не только как земледельцы, но и как ремесленники в городах. Аналогичный процесс оседания кочевников наблюдался и в низовьях Амударьи, в Хорезме.
В эту эпоху классовые противоречия в сельском хозяйстве достигли такого накала, что Средняя Азия оказалась в полосе почти непрерывных крестьянских восстаний. По отдельным замечаниям авторов можно судить, что в крупных городах скапливалось многочисленное население, находившееся на грани нищеты или вовсе не имевшее работы. Географ конца X века Макдиси пишет о городе Мерве: «Не спрашивайте о мервских банях… они общеизвестны, но спросите их (мервцев) об их добродетелях – они поистине мизерны; спросите о их хитростях, о волнениях – у меня об этом список, известия верные, изложенные изящным языком. Я не из тех, кто ест лепёшку посредством знания». Макдиси добавляет: «Распутство их (мервцев) явное, волнения известны, заработки скудны, большинство из них живёт за счёт милостыни».
Даже Макдиси, типичный представитель торгово-купеческих слоёв феодального общества, был поражён социальным контрастом, который он обнаружил в знаменитом городе. Особенно ценным является его свидетельство о частых волнениях в Мерве. К сожалению, подробности этих событий нам неизвестны. Ещё более кратки указания на волнения в Самарканде, который долгое время сохранял славу мятежного города.
В религиозной сфере действия Саманидов также не были образцом для подражания. Начиная с середины X века между представителями власти и духовенством постоянно происходили конфликты, порой заканчивавшиеся трагически. Например, знаменитый везир Саманидов Абу-л-Фазл Мухаммед ибн Мухаммед ас-Сулами, избранный из среды духовенства, был казнён. Как повествуют источники, уже в первые годы правления эмира Нуха ибн Насра возникли значительные финансовые трудности, и для успокоения недовольных среди элиты он обвинил во всех проблемах своего везира, представителя духовенства, и казнил его. Однако эта мера, как и следовало ожидать, не привела к улучшению финансового положения в стране.
Саманиды в своей борьбе с улемами предприняли попытку сакрализации своей власти, объявив себя потомками Сасанидов. Это было связано с тем, что аристократы Мавераннахра считали себя наследниками старой элиты (дихканов). Однако дихканство как аристократический класс уступило место центральноазиатским потомкам арабов-курайшитов (хваджа, саййид).
Другим проблемным моментом в период правления Саманидов были серьёзные конфликты между последователями разных религиозных течений. Самыми продолжительными были раздоры между сторонниками суннитских школ – ханафитами и шафиитами. Саманидам приходилось постоянно балансировать между различными враждебными друг другу религиозными силами. Арабский географ X века Макдиси отмечает, что эти споры были настолько сильны, что должность имама соборной мечети в городе Рея один день занимали представители шафиитов, а на другой – ханафиты. Как известно, за владение этим городом Саманиды долго противостояли Буидам, и, по словам Абулфазла Байхаки, «рейское дело целиком поглотило казну дома Самани». Следует отметить, что в этом регионе жили и мусульмане-шииты, и не удивительно, что помимо внутрисуннитских конфликтов происходили и суннито-шиитские столкновения, особенно в Хорасане. Академик В.В. Бартольд убеждён, что конфликты и недружелюбие были вызваны не столько религиозными, сколько экономическими мотивами, и в этой борьбе следует видеть противостояние горожан и сельских жителей.
Таким образом, последние Саманиды не смогли использовать религиозную ситуацию своего времени в качестве морально-идеологического фактора своей политики. Именно этот фактор стал одной из ключевых причин падения их власти в Хорасане и Мавераннахре.
Самариддини Дж.К., преподаватель кафедры истории таджикского народа Бохтарского государственного университета имени Носира Хусрава
